Если говорить кратко, то ЛФГ меня заинтересовала как «формальная теория с человеческим лицом». Ещё будучи студентом, когда я только начинал заниматься лингвистикой, я, как и многие, был быстро очарован трансформационной грамматикой. Затем довольно быстро произошло некоторое охлаждение, и я резко переключился на чисто типологический, описательный подход, который мне казался на тот момент более мотивированным. Но по мере занятий синтаксисом и семантикой мне становилось понятно, что сколько-нибудь глубокое понимание соответствующих процессов и проблем без формальной теории невозможно. Особенно ясно я это осознал, когда занимался проблемой сочинения и подчинения. По сути большинство исследований в этой области, в том числе и мои ранние работы, сводятся к тому, что я называю «подсчётом плюсиков в таблице»: к автоматическому применению тестов, позаимствованных из литературы различных теоретических направлений, без понимания того, откуда эти диагностики следуют. Таким образом, синтаксические понятия по сути определяются через сами тесты. Это было бы не так плохо, если бы критерии всегда коррелировали друг с другом, но это вовсе не так: во-первых, не все критерии применимы во всех языках; во-вторых, «плюсы» и «минусы» в таблицах сочетаются самым непредсказуемым образом.

В результате типологически ориентированные синтаксические работы изобилуют утверждениями типа «эта конструкция скорее является сочинительной»; «данная конструкция похожа на пассив» и т.д. Но синтаксические конструкции — не Мао Цзэдун, чтобы быть на 70% сочинительными и на 30% подчинительными (в Китае эпоху товарища Мао, как известно, объявили «на 70% хорошей и на 30% плохой»); тесты могут применяться лишь как способ проверки предсказаний, которые следуют из ранее сформулированной теоретической гипотезы; любое нарушение этих предсказаний означает опровержение исходной гипотезы. А для того, чтобы такая гипотеза давала фальсифицируемые следствия, она должна быть сформулирована с достаточной степенью формальности — и чем более строгие используются формулировки, тем лучше.

Олег Игоревич Беляев и Айгуль Закирова на паре

Поэтому вопрос о том, нужны ли лингвистике формальные теории, по-моему, нельзя воспринимать всерьёз: при прочих равных условиях стремление к формализации, т.е. к большей строгости понятий, есть всего лишь стремление к большей научности. Другой вопрос — какие именно формальные теории применять. Причина, по которой я не стал заниматься GB или минимализмом, состоит в том, что мне просто неинтересны те внутритеоретические проблемы, которые неизбежно встают перед любым исследователем, работающим в этих формализмах. Меня в первую очередь интересует обобщение внутриязыкового материала, а также типологические обобщения общего характера; объяснение для меня является отдельной и, в общем, второстепенной задачей. Изучая различные «альтернативные» фреймворки, я пришёл к выводу, что ЛФГ лучше всего подходит для таких целей: она даёт исследователю удобный инструментарий из наиболее базовых грамматических понятий (признаки, грамматические функции, информационная структура, составляющие и т.д.) и оставляет за ним значительную свободу действий. Кроме того, ЛФГ представляет собой модульную параллельную архитектуру; это позволяет в значительной степени изолировать отдельные грамматические явления и сосредотачиваться на них, абстрагируясь на время от устройства других уровней грамматики. Поэтому, кстати, анализы в рамках ЛФГ весьма хорошо сохраняются — в отсутствие эмпирического опровержения старые работы не утрачивают своей актуальности даже при существенных изменениях в теоретическом понимании многих явлений. Можно сказать, что теория стоит на службе данных, а не наоборот. Именно поэтому из всех формальных теорий ЛФГ, пожалуй, теснее всего связана с функционально-типологической исследовательской традицией.

Найдите лектора

Конечно, у этого подхода есть и недостатки — «поверхностный» характер анализов в ЛФГ не позволяет делать такие же красивые универсалистские обобщения, как в минимализме. Однако, на мой взгляд, нет ничего плохого в параллельном сосуществовании нескольких лингвистических теорий. Построение «теории всего» в лингвистике — утопическая задача, тем более, что она не решена даже в гораздо более разработанных естественных науках. Меня вполне устраивает сосуществование нескольких теорий и тот факт, что некоторые из них лучше подходят для описания ряда явлений; так, ЛФГ, на мой взгляд, имеет очень удачную модель описания сочинительных конструкций, тогда как минималистская теория фразовых категорий гораздо удачнее всего, что сделано в этой области в других фреймворках. Иногда даже, честно говоря, завидуешь красивым анализам минималистов, которые просто невозможны в ЛФГ из-за её «приземлённого» характера :). С другой стороны, и исключений у нас обычно бывает меньше из-за того, что анализы носят более частный характер и проработаны подробнее (а чем подробнее проработка — тем больше приходится ставить «костылей»).

Но в целом, чем больше занимаешься синтаксисом и семантикой, тем больше понимаешь, что на фундаментальном уровне все теории более-менее согласны друг с другом, и диалог между их представителями возможен и желателен. Собственно говоря, такой диалог в последние годы довольно успешно развивается; нельзя сказать, чтобы формалисты говорили на разных языках. Чего я не могу понять — так это принципиального неприятия любых формальных теорий, которое демонстрируют многие лингвисты. Конечно, многие области пока ещё недостаточно хорошо изучены, чтобы для них можно было построить адекватную формализацию, но это не повод отказываться от формализмов там, где они хорошо работают. Думаю, многие типологически ориентированные исследования сильно выиграли бы, если бы их авторы держали в уме формальные подходы к исследуемым явлениям.